Дверь взорвалась беззвучно серо-бурым дымом, окутала девушку и оказалась сзади нее, будто не дожидаясь, когда в нее войдут. Сакура стояла на пороге небольшого дома, будто только что вышла из него. Перед ней открылся Мир. Небольшая деревушка с ровными прямоугольниками огородов рядом с опрятными домами, зеленый холм проходящий сквозь нее, высокий, изгибающийся, заставляющий игнорировать законы притяжения всё, что к нему прикасалось…
   Приглядись, Сакура, это же та самая деревня, жители которой помнят тебя, как божество, шагающее по Холму!
   Но что-то изменилось в этом безгранично добром и радостном месте. Небо стало не таким высоким, приобретя более густой, насыщенный оттенок, облака больше беззаботно не кучерявились, став перистыми и напротив более низкими, да и белоснежность они свою потеряли, взяв в замен богатый оранжевый. Бабочки стали больше, а их рисунок теперь напоминал россыпь драгоценных камней и сочетание лоскутов дорогих тканей, птицы выросли и поменяли легкость на статное оперение, пели красиво, густо, словно оперные певицы. Трава под ногами и та потемнела, став более аккуратной, густой, сочной, а тропинки обросли правильностью форм, потеряв хаотичность, и чаще, по крайней мере, в деревне, появился каменный невысокий, но очень гармоничный бордюр.
   Тот самый мир, который она вынуждено покинула в такой спешке, стал тяжелее и богаче.
   Ее заметили люди. И они изменились, почти неуловимо. Тот наивный восторг и безграничная доброта сменились заинтересованность, будто кто-то добавил им больше ума взамен безоговорочной вере. Но нет! Этот мир не стал злее к своей гостье! Но она уже не шла по Холму и одета была не как богиня, а значит… Кто она?
   Дверь сзади нее распахнулась и в спину влетела девочка, лет десяти, ойкнула и очень удивлено уставилась на пришеницу.