Взмах белоснежных огромных крыльев разрезал ночную тьму. Птица громко ухнув, пролетела над головой синеволосого юноши и растворилась в ночи, лишь хлопанье крыльев и редкие возгласы пернатой говорили о том, что она все еще где-то рядом. Парень последовал за совой. Темно-синий балахон сливался с мрачностью ночного неба, благодаря чему парня можно было рассмотреть, лишь хорошенько вглядываясь в пасмурный пейзаж.
- Хан! – громко позвал юноша. – Хансон!
Уханье совы раздалось ближе и снова затихло, как и хлопанье крыльев.
Парень остановился у огромного старого дуба и опершись на него спиной, одел капюшон на голову.
- Как же я тебя ненавижу, чтоб ты сдох. – злобно рявкнул парниша.
Слабоумному бедолаге, по всей видимости, было не вдомек, что разойдись сейчас гроза и злополучная молния попадет именно в тот дуб под которым он стоит, и огромная ветка упадет как раз на него, и придавит она его же, а потом еще и подпалит ярким огоньком и в таком случае сдохнет кто угодно, но только не сова.
Раздалось громкое шебуршание и птица камнем свалившись с ветки, снова взмахнула крыльями в опасной близости от лица Элроя.
- Ах ты поганый… - срываясь с места крикнул парень и побежал следом за птицей.
В лапах Хансона что-то поблескивало, что-то, что очень сильно напоминало медальон на металлической цепи. И по всей видимости именно он и нужен был Алу. Парень понимал, что не отбери он свои побрякушки у совы вовремя, и он уже никогда не найдет их и не вернет на законное место. Последнее время Элрой частенько задумывался о том, а не страдает ли его домашний питомец клептоманией, ибо все признаки были на лицо, а вернее на морду.
Промчавшись по высокой, влажной траве Рой пару раз умудрился перепрыгнуть через куст, из-за чего все происходящее напоминало бег с препятствиями. Юноша даже успел преодолеть горные преграды и попрощаться с жизнью ибо скользкие камни просто изнывали желанием уронить юношу и размозжить ему собой голову.
На горизонте появилось продолговатое деревянное здание, Элрой сходу узнал в нем конюшню. Птица по всей видимости направлялась именно туда. Годна до конюшни оставалось несколько метров, сова влетела куда-то под крышу и исчезла, в месте с ней растворились и звуки, и лишь фырканье и ржание лошадей нарушали тишину.
- Вот черт… - оглядев здание и приметив увесистый замок на дверях, выругался он.
При более тщательном и близком осмотре замок оказался открытым и лишь просто накинутым на петлю, что не могло не радовать. Элрой заглянул внутрь, Хан ворковал своим басистым, совиным голосом где-то в глуби. В нос ударил запах сена, соломы и мановения навозного амбре. Парень слегка поморщился, но это скорее от положения дела, а не от нестерпимой вони. В конюшне было темно и приятно веяло теплом. Когда глаза парня привыкли к сумраку, он ошарашено сдал назад: в нескольких шагах от него, повернувшись спиной стояла худая девушка в белоснежном платье и черными пышными волосами. Что эта особа могла забыть в конюшне? Да и тем более на территории нимба, оставалось для Эла загадкой, пока тот не поспешил развеять все свои сомнения и не заговорить с барышней:
- Эм… Мисс, вы что-то потеряли? – немного дрожащим от волнения голосом протянул он.
Оставалось молить господа бога о том, чтобы прекрасная незнакомка не оказалось каким-нибудь приведением или нежитью, которая в последующие пятнадцать секунд попытается отгрызть ему голову и скорее всего ее попытка увенчается успехом.

Внутри было темно.
Причем настолько, что в первые же четыре секунды Лис умудрился впилиться в стойло, добавив к больной голове еще и больную ногу.
Грозно сопя, ругаясь, потерая отбитую конечность и ненавидя весь мир Лисандер медленно похромал куда-то вперед, постепенно начаная различать контуры мрачно, подстать нему, пофыркивающих лошадей.
...Едва жизнь начала казаться Лису не такой уж ужасной штукой, как относительную тишину конюшни нарушило громогласное уханье, которое вынудило нервного парня стремительно шарахнуться вбок, вновь организовав пребольную встречу ноги со стойлом.
Спустя очередную серию стонов и проклятий парень возжелал выместить скопившуюся в непомерных количествах злость на преступной птице, которая, как услужливо подсказало Лису доносящееся сверху ехидное уханье, разместила свою тушу на одной из потолочных балок.  Именно оттуда, спустя секунду, прямо на голову тихо ненавидящему сову Лису упало что-то увесистое и едва не пробившее парню череп.
При ближайшем рассмотрении это "что-то" оказалось отнюдь не очередным, как сперва подумал Лис, остаточным продуктом птичьего пищеварения, а вещью куда более ценной - тонкой, изящной и, судя по весу, золотой цепочкой, с увесистым гравированным медальоном на ней.
Пока отношение к сове в голове Лисандера переключалось с "тупая тварь" на "чудесная птичка" в конюшне произошло пополнение - старая деревянная дверь коварно не издала ни единого звука, так что об этом парень узнал только когда вошедший, еле дыша от волнения, галатно полюбопытствовал:
- Эм… Мисс, вы что-то потеряли?
Лисандер, стремительно обернувшись, попытался разглядеть собседника, но разглядел исключительно его темный силуэт на фоне открытой двери. Силуэт не был ни шире его в плечах, ни выше ростом, поэтому относиться к нему уважительно и с опаской Лисандер передумал - расплылся в привычной белозубой ухмылке, пискляво выдав:
- Нет, прекрасный незнакомец, я здесь ничего не теряла, - парень кокетливо поправил волосы и тут же хвастливо вытянул вперед руку, демонстрируя силуэту пожалованный птицей медальон. - Зато какой-то идиот, прикинь, потерял здесь вот это! Оно явно золотое и очень пойдет к моему новому платью и розовым ту...
Изложить свою мысль до конца Лису невоспитанно помешал безумный маньяк, весь, с головы до ног, перепачканный в крови - он внезапно вывалился откуда-то, безумно вращая глазами, и в секунду довел Лиса до полуобморочного состаяния - парень схватился за сердце, шарахнулся назад и издал какой-то подозрительно по-женски писклявый вскрик, коий тут же, дабы не терять уважение к себе, списал на прекрасные актерские способности и неумение быстро выйти из сыгранного образа.
Удивительно спешно опомнившись и прогнав из больной головы жуткие и совершенно абсурдные картины, на которых этот безумный обладатель ведра и топора оным топором разделывает тело некоего несчастного юноши (а затем, в поисках укрытия, бросается в конюшню), Лисандер, как можно усерднее делая вид, что совсем, ни капельки не испугался, насмешливо воззрился на "маньяка":
- По ходу не я один попал сюда после пьянки... Мда, мне еще, оказывается, повезло - я-то только штанов лишился, а ты и жизни, гляжу, кого-то лишил, да? - Лис окинул "маньяка" любопытным взглядом, но опознать в нем кого-нибудь из собутыльников помешала преступная темнота...

Офф: Моя надежда на то, что когда-нибудь на свет появится нормальный пост, автором которого буду я, умерла и уже начала разлагаться ==

Оказавшись на прямой дороге к брату, взглядом стал его искать. Цель была ради, который бежал через преграды была обнаружена и вроде жива и здорова. Замерев на секунду резко перевел взгляд на второго парня. Это был именно парень, не девушка, как думал его братик и не какой-нибудь вурдолак. Это уже радовало. Химмэль даже облегченно улыбнулся. От чего, наверное, со стороны получилась улыбка маньяка, который нашел свою жертву и ей уже не убежать. Но на самом деле он думал сейчас о другом. Жажду крови на сегодня была утолила.
«Хм… Стоп… мне послышалось или мой братик пока я бежал заигрывал с этим парнем.» Химмэля эта мысль поразила. Его как ударило молнией. «Мой брат гей. »
- По ходу не я один попал сюда после пьянки... – «После чего они сюда попали? Моего брата лишили девственности по пьяни и этот урод так спокойно об этом говорит?» Что там дальше были за слова Химмэль уже не слушал углубившись в свои мысли из которых его вывел как раз Элроу
-  Не мог бы ты опустить топорик на землю? А то знаешь, как бы ты не поранился… И кого-нибудь другого не поранил…
- Я не поранюсь не беспокойся ты так за меня. На твоем бы месте… - Стоя перед двумя парнями, топор тихо выскальзывал из рук. Пришлось ведро поставить на пол. Взял скальпели в одну руку, а топор слегка подбросил и взялся покрепче за рукоятку в другую. Все это время внимательно смотрел на брата и парня в белом.
Порыв с который Химмэль примчался спасать братца с каким-то завидной быстротой улетучивался как из головы, так и из сердца. Зато вместо него приходило осознания, что перед ним стоят два свидетеля от которых хорошо бы избавиться и как можно скорее. Надо было решать только решить от кого первым, но данную дилемму решил за него его братик.
- А ты, дружок, мою вещицу мне верни, а то тот топор застрянет в твоем позвоночнике. – «хм… Вот и решили. Заодно и разобрались что они тут оба делают.»
- Вещь и вправду отдал бы, а то защищаться трудно будет. – Обошел свою жертву чуть левее и пошел на него, желая загнать в угол, где его уже будет проще убить.

Отредактировано Химмэль (2011-07-09 22:12:47)

Когда глаза привыкли к темноте, конюшня показалась Доновану не настолько пугающей как ранее, признаться честно, она была даже уютной. Аромат сена, тихо фыркающие лошади, про конский навоз, пожалуй, не нужно упоминать, ибо он неправильно дополнит всю картину. Но, увы, весь этот красочный, гостеприимный пейзаж портили два субъекта. И после такой «долгожданной» и «теплой» встречи, что-то подсказывало синеволосому парню, что лошадей и конюшни, если останется конечно жив, он больше любить не будет.
Юноша все больше углублялся в раздумья, из-за этого в голове всплыл абсолютно тупой, но такой точный вопрос. Каким образом так получилось, что именно сегодня, именно ночью и именно в конюшне примерно в одно и то же время, трем, ничем не связанным парням, кроме родственных уз двоих из них, понадобилось прийти сюда?
Где-то впотьмах снова громко ухнул Хансон. Хоть уханье его было почти всегда однообразно, сейчас оно больше напоминало насмешливый хохот. Ну конечно. Кто будет убивать птицу? Никому это не надо, а вот расчленить двоих, по крайней мере, одного точно, неповинных парней – благое дело! Парень остановился, будучи уже почти в притык к темноволосому трансвеститу (факт того, что незнакомец ненормальный извращенец – по сути пугал даже больше, чем братец с топором). Рой осмотрел Химмэля и изо всех сил попытался сделать хоть капельку добродушную улыбку, получалось это дело весьма плохо:
- Я всегда знал, что на детских утренниках, тебе надо было быть дровосеком! – нервно усмехнувшись, но каким-то подозрительно звонким и чистым голосом изрек он. – Но мы же уже не дети, Хим, ты помнишь? Да и костюма у тебя нету, так что кинь аксессуарчик или воткни его в какое-нибудь бревно и пойдем отпразднуем наше братское воссоединение чем-нибудь горячительным!
Под горячительным Дон конечно же имел в виду крепкие напитки, а не костер для сжигания трупов, который скорее всего его и ждал.
В конюшне ровно на оду единицу пополнилось количество круглых идиотов:
- Но-но, - пряча медальон Элроя, от чего выражение лица парня стало хмурым, как небо во время бури, проговорил извращенец. - Без угроз, милашка, ты имеешь на топор не больше прав, чем на "вещицу" - и то и другое не твое, понял, да, сладенький?..
- О да, ты конечно же думаешь, что Бог возблагодарил тебя и послал сей дар за то, что так много праведных деяний ты сотворил? – скептически окинув взглядом темноволосого проговорил хозяин медальона. – Что-то я сомневаюсь.
Но, пока парень разглагольствовал на тему грешности и никчемности вора, Химмэль перешел хоть и не к очень активным, но, действиям.
- Да черт же, не в это бревно… - мучительно простонал Донован и попятился назад.
У братца же по всей видимости был большой опыт по загону жертв. Хотя сейчас происходящее походило на убой молочного поросенка… Очень… Очень тупого молочного поросенка, который вместо того, чтобы бежать прочь в открытые двери, по всей видимости решил обезвредить «мясника» своими немощными копытцами.
-  Вещь и вправду отдал бы, а то защищаться трудно будет. – « как мило с его стороны, дать извращенцу еще и защищаться… Чем, руками?!».
Но не смотря на мысли, выпалил синеволосый следующее:
- Да-да, верни-ка. Тебя все равно скоро закапают, а я, пожалуй, побегу отсюда.
- Слушай, птенчик, ты, наверное, умаялся этот здоровенный топор таскать, да? Положи ты его, отдохни... или, хочешь, я его подержу?.. Второе предпочтительней. – голосом заботливой мамочки пролепетал парень в бабском балахоне… Плохая... Очень плохая все же из него мамочка.

Двое магов, один постарше, лет сорока, бритый налысо и с темно-каштановой козлиной бородой и длинными усами, заплетенными в две косы, второй помоложе, лет двадцать-двадцать пять, с длинным блондинистым хвостом, стояли, кусая губы над небольшим холмиком недавно вскопанной земли. Сюда их привел огромный энергетический всплеск, вызвавший настоящее эмоциональное светопреставление локальных масштабов. Кого-то убили. Причем очень жестоко. Да и источников остаточной энергии было несколько, похоже, беднягу расчленили. Но даже в таком случае этим двум из службы охраны института не составляло труда найти того человека, который это сделал. Магия, конечно, штука опасная и у любого могло снести крышу, и преподавателям смотреть надо внимательнее, но... Они не боги, они люди, не могут уследить за всем. И ценой таких ошибок бывают калеки, а то и вот такие мертвецы. Расчлененные и закопанные по всему саду.
- Он... пошел туда, - наконец махнул рукой в сторону блондин. Считка таких следов была не самым приятным занятием, и его несколько мутило. Отчасти из-за неопытности, отчасти из-за повышенной чувствительности к ментальному и астральному планам. Обычная пара для магов-ищеек – собственно поисковик и грубая сила, в лице его напарника, призванная, собственно, отловить злодея.
- Там конюшня, - сразу определил бородач, сжимая в кармане плаща ошейник для блокировки магии. Он работал тут уже лет двадцать, его товарищ – только первый год. И тут сразу такое... Не повезло парню. Ни этому, не тому, который сейчас по кусочкам закопан.
- Он что, решил сбежать, пока не поймали? – озадаченно спросил молодой, едва поспевая за широким шагом первого мага.
- Я откуда знаю?! – огрызнулся тот, целеустремленно шагая вдоль ограды сада. – Но мы его поймаем и, возможно, узнаем...
Дальше они оба шли быстро и молча, чтобы не сбивать дыхание, чуть ли не срываясь на бег, ведь кто знает, что ещё он мог придумать...
И вот конюшня. Тут маги не выдержали и перешли на трусцу, стремясь поскорее оказаться на месте событий, ведь оттуда до их улучшенного магией слуха доносились чьи-то голоса, причем среди них были вполне встревоженные и один оч-чень злобный. Почти рядом с ней молодой перешел на очень быстрый шаг, и старший первым влетел в помещение, рявкнув на ходу: «Всем стоять и не двигаться!», и, грозно сопя от внутренней ненависти, достал из кармана ошейник из чистого железа, настоящего кошмара всех магов. Пока есть с ним контакт, колдовать невозможно... Ну а догадаться, кто убийца, было проще чем сложить два и два – в кровище руки были только у одного, причем он целовал (на подходе было видно) второго, теперь валявшегося на полу в обморочном, наверное, состоянии, ну а третий в дурацкой ночнушке мог быть маньяком только из третьесортных кошмаров.

Отредактировано GM_Sapphire (2011-07-26 17:28:33)