Let me watch by the fire and remember my days,
And it may be a trick of the firelight.
But the flickering pages that trouble my sight.
Is a book I'm afraid to write.

/Начало\
Итак, он снова тут. Что сюда влечет парня, который напоминает больше огненный всполох на выгоревших углях? Что, ну какие темные силы влекут именно в самый забытый всеми уголок сада одну из самых ярких личностей? Хаос его знает. Но, почему-то теплой компании Аксель изменял в одиночестве. Любимых мест было завались. Правда, не все они были свободны в любое врем суток, а вот хоть одно уж точно пустовало.
Какие еще места подходили нервному на людях, хотя нет, не нервному - вспыльчивому Аксу? Самые очевидные: самая пустынная часть сада, ближе к ограде, сесть на ближайший сугроб и, обнимая самого себя, ибо все же в плаще было прохладно, застыть. Постепенно заметаться снегом. Ощущать приступы накатывающего гриппа, простуды, воспаления легких, обморожения, лихорадки, да чего угодно. Но не двигаться. Плавать на корабле жара и температуры, биться об мысли, как об айсберги, тонуть... Засыпать... А после обнаруживать себя в мед-маг-пункте, с разметавшимися локонами, но здорового и лежащего среди чистых, мягких, свежих, но таких же белоснежных простыней.
Что еще можно вспомнить? Душевые. Ночью. Когда можно сесть на подоконник и, закрыв глаза, устроить себе дождик, включив бедные заклинания. И думать. Думать ни о чем.
Или зал для оружейных тренировок. Скинуть плащ и в одних брюках метать, метать сюрикены. До изнеможения. Но сбить плохой настрой. В гулкой пустоте, слышать лишь свое дыхание, сидеть игру стали со светом, но не слышать ни человеческого голоса, ничего.
Вот что тянуло в такие часы Негоа-Джедуша в такие уголки.
И сейчас он шел по припорошенным дорожкам, срывая вымороженные до льдистого состояния цветы. А после отдавал их на съедение пламени, правда, они не таяли - пламя выходило холодным, разноцветным и холодным. Цветы горели, не сгорая. Было что-то в этом печального. И торжественного. Одновременно.
Аксель еще несколько часов побродил по саду, теряя нить рассуждений, отрывистых и скользких, как льдышки. И, по своему обыкновению, хлопнулся в сугроб под ближайшее дерево, ветви которого были увешаны вымороженной донельзя лиственной трухой.
И тишина. Нет скрипов чужих ног по снегу. Да и снегопад перестал. И ветра нет. Абсолютная тишина, когда не хочется уже ничего.
Рыжий вздохнул полной грудью, ощущая, что сегодня он не уснет, и не оттащат его добрые руки в палату. И хорошо пройдет эта ночь, которая освещена мистическими огоньками от его горящих цветов. И никто не придет... Не должен, по крайней мере.
Аксель достал из-за пазухи сюрикены и начал их обтирать снегом. Просто так.

Отредактировано Axel (2011-06-16 00:00:54)

- Что ты делаешь?
Хах, он и не заметил, как снова задремал. Что за напасть, что за напасть, если бы не этот голос, отзвуком разбитого зеркала не раздался над поляной, Рыжий снова бы... Арх, как противно думать об этом всем!
Аксель поднял голову и потянулся, хрустнув всеми косточками. Потом поднялся и стал магией слегка согревать самые замерзшие части тела, пытаясь не растопить ни снежинки вокруг себя. И увидел... Хм. Сложно описать, что именно увидел.
Ну, во-первых, что странно, перед ним была девушка. Во-вторых... Ладно, к черту счет. Далее, она была легковато одета для такой температуры. Но да ладно, это тоже не проблема, чай, сам не в шубе пришел. Глаза. Алые. Хотя, снова это "хотя", сам обыденностью во внешности явно не отличился. Кожа, белее снега. Или это луна так светит? Хорошо, к бледности он привык в своей задохлой семейке. Да и крест - не самое странное на нашей планете. Та что же вызывало странное ощущение нереальности происходящего? Негоа склонил голову то в одну сторону, то в другую, но так и не понял, что еще его удивляет. И решил ответить на заданный вопрос:
- Я? Ничего. Посидел. Поскучал. Подумал о том, о сем. А ты кто?
А? Что? Этикет? Джентльменство? К черту! Ну, то есть, мы так не выражаемся... Мы выражаемся чем по-крепче.
Рыжий протянул загребущие ручки к сюрикенам и, ласково их цапнув, выдернул из сугроба, в котором еще осталась глубокая ложбинка от его, Акселевского, тельца. Заботливо отряхнул, похлопал для надежности ими себя по ногам, а затем просто стиснул в кулаках, задумчиво осматривая свою сияющую ледяными отблесками клумбу. До сих пор горят.
Что там говорили старожилы? Хранители садов, которые редко являются на глаза ученикам? Очень редко? Очень-очень? Миф? Значит, это именно она. Либо у Рыжика уже глюки на почве полусна и ему это все дремлется, либо ему очень повезло.
- Сад, понимаете ли, украшаю. А что? Тихое, спокойное местечко. Никаких надоедливых одноклассников и прочей шушеры. Верно?
Риторический вопрос. Если это и правда мистическая дриада сада, то, конечно, никаких одноклассников у нее нет и быть не может, верно? Ох, опять это глупое, никому не нужное "верно". Что верно, то может быть и не правдиво. Так или не так?
Рыжий не рискнул бы запихнуть сюрикены обратно под плащ - слишком уж холодными они могли оказаться. Даже через перчатки прокрадывался холодок, мысли, чтоб дать волю этим наглым железкам посягнуть на тепленькие бока Акселя... Думать страшно!

- Я Сич Энь, здесь действительно редко кто бывает…
Рыжий имя легко запомнил и проанализировал его, раскапывая что-нибудь о ней в памяти. Хм... Энька, значит. Или Сии-чан? Не суть важно, кажется, у этих природных духов все имя является именем, без фамилий и прочей... М-хм. Без прочей фигни.
Ага, нашел. Что-то там привратник садов рассказывал, да. Точно, фея ледяная. Ахр, блин, зачем она так близко подошла? Как будто бы он сплетен из лавы, а его опускают в ледяное жерло. Что-то из скандинавских мифов такое было. Про Рагнарек вроде? Да, именно про него, когда лавовый лево-великан цапнул это, как его, в общем, копье Одина, а ледяной великан тоже его цапнул, соприкоснулись спинами и каждый решил, что ему сейчас от боли придет белый пушистый зверь. Но не суть важно.
Хотя, фигушки, суть как важно! У Акселя какая стихия больше всех развита с его нравом? Огненная! Если что - будем отбиваться до последнего и смотаемся на все остальные три стороны.
И вообще, сидит себе и сидит! Нефиг лапки загребущие к выпускнику тянуть!
Рыжий начал морально воспламеняться, аж теплее стало. Вот такой он, Негоа-Джедуш, то ли проклятый, то ли благословенный, то ли вообще ниспосланный. Что не нравится - мы забывает про тормоза.
- Я бываю. И не так уж и редко. - Аксель слегка нахмурился и взглянул с несколькой обидой во взгляде. Хотя, впрочем, кто их поймет. У нее своя манера исчисления времени, у него - своя.
- Как украшаешь? И зачем?
Рыжий развел руками, не задумываясь, что выглядит это несколько необычно - пожимать плечами с сюрикенами в руках:
- Просто набираю цветов в округе и погружаю в холодный разноцветный огонь. Любуюсь. Потом цветы "врастают" в сугробы и твой сад ничего нет теряет, а огонь гаснет, когда прекращается подпитка моей магией.
Про "твой сад" Джедуш ляпнул наугад, наверняка.
- Зачем? Чтобы было красиво. У всех свое чувство вкуса. Плюс мне нравится так делать - есть в моих "украшениях" что-то философское.
Несущий-Смерть слегка потоптался. Захотелось уйти. Уйти дальше. Он не ждал себе компанию, тем более такую мистическую. Он пришел посидеть да поскучать в одиночестве. И, уж тем более, не собирался вступать в воинственные действия. А он начнет огненномагически истерить, если ощутит крайнюю степень охлаждения. Мы это умеем. У нас из-за этого такая карма в НИМБе.

- Будешь часто приходить, однажды останешься навсегда.
- Не останусь. - как-то с печалью это сказал Рыжий, удрученно. Не удержит. Ему еще обрести таинство вечной жизни надо, так что... Задерживаться надолго не имело смысла. Тем более навсегда.
- У меня еще парочка грандиозных планов! Уважайте чужую волю, сударыня. - в голосе послышались жаропышущие нотки.
- Покажи.
Аксель еще минутки половинку осознавал, что юная древняя леди оказалась где-то на ветке.
- А... Ага.
Рыжий внимательно оглянулся в поисках более-менее "сухих", неплотных горок снега. Затем отложил сюрикены и разгреб один из сугробов и стал что-то сосредоточенно откапывать. Далее, через толику стараний и страданий, узрел почти стеклянный, но очень красивый цветок. Аккуратно подломил стебель и, вставая с корточек, протянул руку, давая Сич получше рассмотреть находку.
- Твой цветок. Сейчас он просто льдина с вмороженным растением.
Аксель воткнул растение в один из более твердых сугробов.
- Потом прилагаем нотку усилий. Возьмем цвет, например... - Рыжий слегка закусил язык и прищурился, соображая, какой цвет он еще не использовал. Выбор остановился на двойном, более сложном варианте, когда пришлось бы разграничивать, по сути, два огня.
- Черный и белый.
Рыжий, подхватив сюрикены, внимательно вгляделся в меленький полупрозрачный силуэт. Смотрел недолго, но внимательно, пока у основания цветка не заплясал белоснежный огонек. Странная субстанция, неспособная растопить лед, быстро перебралась на лепестки. А за ним начал подниматься черный, более прозрачный, который объял весь цветок, выделяя его на снегу.
Рыжйи пожал плечами, отвлекаясь.
- Но, когда я уйду, цветы погаснут. Потому что исчезнет моя магия. Им нечем будет подпитываться...
Вздохнул.
- И все равно красиво.